«Когда бы вы знали из какого сора растут стихи, не ведая стыда...». Эта строчка из стихотворения Анны Ахматовой могла бы послужить эпиграфом к фильму Александра Лунгина. В примитивном изложении сюжет можно рассказать в одном предложении: о двух инкассаторах, которые увлекались стихосложением, но в конце концов ограбили банк. Конечно, всё далеко не так просто. Российский режиссер показал «Большую поэзию» на 35-м Варшавском кинофестивале, а также встретился с польскими зрителями, интересовавшимися историей создания фильма. Я попросила Александра Лунгина поделиться ею также с нашими слушателями:
В каком-то смысле фильм затрагивает общие проблемы творчества. То, что тяготит довольно многих - что ты должен быть, с одной стороны, клоуном, а с другой стороны, тебе хотелось бы говорить о чем-то существенном и серьезном. А идея этого фильма не нова. Правда, это был довольно старый сценарий, там тоже действовали инкассаторы, и тоже они писали стихи. Но его смысл и интонация были совсем другими. И сейчас я стал переделывать, чтобы он стал более близким мне, поскольку он был написан 10 лет назад и оказалось, что сегодня я сам уже не знаю, зачем нужно снимать такой фильм. Я долго-долго думал, полгода, и вот так возник этот новый сценарий. Мы стали его снимать. Я же больше сценарист, чем режиссер. Я сначала пишу сценарий, а потом придерживаюсь его как своей основной ценности.
В названии «Большая поэзия» кроется ирония, довольно горькая на мой взгляд. Большой поэзии в том смысле, в каком она обычно понимается, там нет. Есть довольно корявая хотя и очень откровенная рэп-поэзия, в которой пытаются искать убежище герои фильма. Но есть ли сейчас в России время для большой поэзии? Правда, говорят, что чем времена хуже, тем лучше для поэзии... Александр Лунгин:
Боюсь, что во многих отношениях это так, да. Но пока еще в России, слава Богу, не такое страшное время, чтобы порождать большую поэзию. Где-то, может быть, уже довольно близко, но еще не такое. Я не увлечен современной поэзией. Это просто прием для фильма. И мне кажется несколько странным искать ту поэзию, которая меня интересует, в этих стихах. Это всё равно что искать любовь в стриптиз-баре. Поэтому в данной ситуации, это, конечно, фильм не о стихах и не о словах. Но знакомство с этой культурой было для меня довольно занятным.
Александр Лунгин снял драму о представителях очередного поколения молодых русских мужчин, обожженных войной. Вторая мировая или в России Великая Отечественная, Афганистан, Чечня. И вот теперь Украина, где на востоке, на стороне сепаратистов, воевали два главных героя фильма, вернувшиеся с обожжеными душами и искалеченной психикой. Однако фильм вышел на российские экраны и широко обсуждается. Значит, говорить об этом правду не опасно? Режиссер поделился своим мнением по этому поводу:
К сожалению, внутри сложившейся в России идеологии, это совсем разные вещи. Вторую мировую войну нужно вообще выносить за скобки. Потому что я как раз говорил польскому зрителю, это особая совершенно территория, она запрещенная для такого рода фильмов. Про это можно снимать только патриотические фильмы по заказу центральной власти. Думаю, что именно это самая опасная с цензурной точки зрения тема среди всех, которые существуют. Мы вернулись к таким временам, когда Виктора Некрасова, если вы знаете такого писателя, опять бы выслали за (правду) об изнасилованных в Пруссии женщин. Поэтому этой войной я бы не стал сейчас у нас заниматься ни при каких условиях. А что касается вот этой группы войн, то Афганистана там нет, потому что они все слишком молодые. Там есть первая чеченская война, на которой воевал Ротный, и где в штабе ФСБ в Гудермесе служил охранник Цыпин, и война на Украине. Понимаете, эти войны не прекращаются никогда, они идут всё время. Это как прибой, мы даже уже не различаем их звуков. Это разменная монета того, что происходит, наверняка будет что-то еще. С одной стороны, в России как бы почти незаметно их влияние, потому что большая, озабоченная только богатством страна... Но с другой стороны, много мужчин проходит через эти ворота. Они возвращаются, и ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство) как болезнь нашего времени, мне кажется, что это всё время тема, которой касаешься так или иначе, если ты пытаешься снимать какую-то современную драму про мужчин.
Сюжет фильма разыгрывается в страшноватых, прямо-таки нереальных пейзажах, где колоссальная мусорная свалка возвышается в самом центре хоровода многоэтажек. Очень странное жизненное пространство, зато именно в таком рождается рэп, играющий отдельную роль в картине «Большая поэзия». Режиссер признался, что это не декорации:
Это всё реально, это мы не придумывали. У нас низкобюджетный дебютный фильм, поэтом никаких декораций мы себе позволить не могли. Это всё найдено. Так выглядит «большая» Москва. Вот это правда. Мы много проехали, и по МКАД, и по окрестностям Московской кольцевой дороги, и вот мы нашли такой район. Для меня самого это открытие, я живу в центре. И ты пролетаешь эти районы по дороге на дачу или в Шереметьево-2. Поэтому для меня самого это было новостью. Когда я был молодой, там еще, где стоят эти дома и помойки, там были дачки, привязаны козочки. А теперь всё изменилось, люди живут там. И на самом деле, центр этого пусть страшноватого, но довольно мощного урбанизма, именно там. Это я в центре живу в маленьком трехэтажном домике. И пока у этой Москвы еще особенно нет своего голоса на экране, но она, безусловно, будет всё шире и шире представлена. Он очень универсальный, язык современного урбанизма. Это может быть где угодно. Ну, а мусорная куча... Это правда: 16-ти, 20-ти этажные дома стоят вокруг огромного мусорного полигона, который их выше.
Хотя фильм «Большая поэзия» для Александра Лунгина - дебют в полнометражном художественном кино и премьера на европейском экране, на Варшавском кинофестивале режиссер не впервые. За это время многое изменилось, - заметил Александр Лунгин:
Еще довольно давно, я даже вам точно не могу сказать, сколько лет тому назад, у нас был с моим другом и соавтором Сергеем Осипьяном маленький фильм, назывался он «Явление природы», снятый на фотоаппарат. И тогда мы с ним сюда приезжали, но этом была немного другая реальность, и для меня, и для Варшавы, и для фестиваля. Он был тогда тоже совсем небольшим, сейчас видно, как он вырос, окреп и возмужал. Поэтому это что-то всё равно, с точки зрения фестиваля, другое...
Автор передачи: Ирина Завиша