В 1934-1936 годах в Варшаве действовал дискуссионный польско-русский клуб «Домик в Коломне». Основываясь на сохранившихся разно-жанровых документах, польский публицист, критик и переводчик Петр Мицнер описал деятельность этого клуба в книге «Варшавский „Домик в Коломне”». Критики отметили, что это очередная попытка осмысления польско-русских контактов межвоенного периода. Что интересно основателя клуба Дмитрия Философова польский исследователь характеризует как наставника Юзефа Чапского, советника маршала Юзефа Пилсудского, внимательного читателя произведений польских писателей – Марии Домбровской, Юлиана Тувима и других.
***
Среди множества русских иммигрантов, перебравшихся в Польшу в первые годы после октябрьской революции в России, был Дмитрий Философов, русский публицист, художественный и литературный критик, религиозно-общественный и политический деятель. Он редактировал, выходившие в Варшаве газеты «За свободу», «Молва», был соредактором варшавско-парижского «Меч»; советником Юзефа Пилсудского по русско-украинскому вопросу. В своих дневниках Философов постоянно жаловался на отсутствие в Варшаве литературного кружка для русской интеллигенции. В ноябре 1934 года он провел первое заседание литературного клуба «Домик в Коломне», который просуществовал в Варшаве 2 года. Рассказывает историк литературы Петр Мицнер:
Импульсом послужил номер еженедельника «Литературные новости» (Wiadomości Literackie), который был посвящен советской литературе. Философов знал, что польская интеллигенция не совсем понимает, что происходит в Советском Союзе, что такое советская литература, и что с этим надо работать. Это был первый импульс.
«До сих пор Варшаве не удавались литературные дискуссии», - писал Ежи Стемповский, польский публицист и литературный критик, современник Дмитрия Философова – и не понятно по какой причине, ведь у нас было столько литературных обществ. Но никто не мог организовать удачных дискуссионных вечеров. Русскому эмигранту это удалось». По словам историка литературы, название клуба Философов почерпнул из русской классической литературы.
Конечно же, это аллюзия к поэме Пушкина «Домик в Коломне», которая связана с неким крушением маленькой усадьбы во время наводнения. А с другой стороны, в этой шуточной поэме Пушкина есть дистанция к данной теме. Непонятно до конца, но все-таки красиво.
Встречи в клубе «Домик в Коломне» отражали настроение школьных лет Философова, когда он и его близкие друзья проводили время в дискуссиях об искусстве, музыке и литературе.
Это было место, где встречалась варшавская элита. Мария Домбровская вспоминает, что это было единственное место, где проходили настоящие дискуссии на высоком уровне, хотя и не академического типа. Это был истинно интеллигентский гуманитарный разговор. Причем, он был не только литературный, но и не был политическим, но все-таки касался тогдашней ситуации в Европе. Подымались такие темы как угроза фашизма, сталинизм..
Программа «Домика в Коломне» носила отчасти формальный характер. Встречи более походили на симпозиумы, расписание которых, а также темы дискуссий и имена участников заранее публиковались в газетах. Говорит Петр Мицнер:
Придумано было так: это элитарный клуб. На каждую встречу приходили 13-15 человек, которых подбирал Дмитрий Философов или докладчики. Философов приглашал докладчика, а тот мог пригласить своих друзей. Кроме того, приглашали таких участников, которые могли что-то интересное внести в дискуссию. Например, была дискуссия о польской готике, в ней принимали участие историки архитектуры, историки искусства. Клуб «Домик в Коломне» стал некой легендой.
Большинство участников клуба собиралось в ожидании неисчерпаемого, казалось, запаса историй и анекдотов, которые рассказывал сам Дмитрий Философов. Он, однако, отказывался от роли председателя в этих беседах. И в первую очередь интересовался мнением молодых и мало известных писателей. Попасть на заседание клуба было не просто, - говорит Петр Мицнер:
Он привлекал интерес публики. Это все равно что попасть в такое элитарное место типа масонской ложи. Хотя сам философов масоном не был, но его друзья были масонами. Все-таки некий масонский обряд там существовал. Например, способ приглашения людей: он высылал специальные письма, в которых обращался к ним; затем ритуал: было чаепитие, подавалось кофе. Можно сказать, что это были определенные русские символы, немножко банальные – как, например, самовар. Философов считал это немножко пошлостью, но всё-таки брал это в кавычки: мы мол такие все интеллектуалы-интернационалисты, а национальные ценности уважаем.
По мысли Дмитрия Философова варшавские литературные встречи должны были содействовать распространению художественных ценностей русской культуры в условиях укоренившейся в те годы среди поляков русофобии.
Некоторые докладчики выступали на польском, некоторые – на русском. Дискуссии велись и на польском, и на русском. Кстати, Философов с 20-го года жил в Варшаве в эмиграции, он в своем языке использовал много польских слов. Это был некий смешанный сленг русской эмиграции в Варшаве. Это не было случайным, а было сознательным употреблением тех или иных слов.
Так как Дмитрий Философов был основателем, вдохновителем и душой клуба «Домик в Коломне», к сожалению во время его отсутствия по причине болезни, обострившейся в 1936 году, руководство клуба осталось без естественного преемника. Дмитрий Философов умер в 1940 году, похоронен на православном кладбище в Варшаве.
Ирина Кудрявцева