В Польше вы сейчас потому, что Россия закрыла Генеральное консульство Республики Польша в Санкт-Петербурге. Вспомните тот момент, как вы уезжали из России. Насколько стало для вас сюрпризом решение Москвы закрыть польское представительство?
Закрытие консульства большим сюрпризом не стало. Это уже было ясно, что если будет закрыто консульство России в Познани, то тогда закроют какое-то польское консульство в России. Ну и мы думали, что это будет Петербург.
У нас также был Польский институт, значит они закрывают сразу два учреждения, а не одно. Большой город, мы много чего делали, нас там власти не очень, так скажем, принимали.
Posłuchaj Интервью с бывшим Генеральным консулом РП в Санкт-Петербурге Гжегожем Слюбовским
07:40 slub (online-audio-converter.com).mp3 Интервью с бывшим Генеральным консулом РП в Санкт-Петербурге Гжегожем Слюбовским
А вот это «не очень» что означает? Антипольская риторика очень чувствовалась?
Об этом можно прочитать в книге «Мир и война», которую я написал. Это книга о России.
Сразу аналогия названия книги Толстого напрашивается «Война и мир». Времена меняются, а войны не заканчиваются.
Да, войны не заканчиваются.
Что вы видели перед своим отъездом, какая чувствовалась атмосфера по отношению к Польше?
Во-первых, все очень поменялось, когда началась полномасштабная война в Украине. До войны Санкт-Петербург был совсем другим городом. Были совсем другие отношения все-таки, хотя тоже не были очень хорошими, но были все-таки другие.
Когда началась полномасштабная война, тогда мы оказались в закрытом, как бы, месте, где полицейский на каждом углу. Они смотрели, чтобы мы не выходили на улицу. Это было очень жестко.
А слежка была за вами?
Слежка была, конечно. Но в Петербурге мы этого сильно не чувствовали. Но когда мы уезжали за город, это было очень-очень видно, и это было серьезно. Они хотели, чтобы мы это видели, что они за нами едут. Где-то пошли, они тоже.
Смысл этого был такой, что они не то, чтобы хотели знать, что мы делаем. Они хотели нас запугать просто, и запугать всех людей, с которыми мы встречались. Задача властей Петербурга и спецслужб была такая, чтобы мы вообще ни с кем не встречались. Это была главная задача.
Они делали все, чтобы мы ничего не делали, чтобы мы никуда не ездили, чтобы мы ни с кем не разговаривали. Было так, что если кто-то приходил, то полицейский, который стоял у консульства, говорил: «А зачем вы сюда пришли? Их уже нет. Они уехали». Потом кто-то звонил и говорил: «Но как? Мне сказали, что вас уже нет, а вы все-таки остались».
Такое отношение было только к представительству Польши? А какая ситуация была вокруг других дипломатических учреждений?
Я думаю, что такого, как к нам, ни у кого не было. Также потому, что очень многие уехали сразу, когда началась война. Не знали, что будет. Например, представительства Балтийских стран, консульства закрылись, и они уехали. Также представительство Чехии и другие. Американцев не было, британцев не было.
В Петербурге так случилось, что главным врагом были поляки. Но чтобы тоже было ясно, что там не было опасно ходить по улицам. Я этого абсолютно не чувствовал. Наоборот, были ситуации, когда люди подходили в ресторанах, знали, что мы — польские дипломаты, и говорили нам слова поддержки. И это тоже бывало.
Надо понимать, что ваша зона ответственности — не только Санкт-Петербург. Это северная часть России, это Карелия.
Надо сказать, что там было уже посерьезнее, чем в Петербурге. Я думаю, что Петербург — специфический город. Он, не скажу, что это — западный город. Это тоже неправда была бы. Но по сравнению с другими городами России, он более открыт. Там можно было делать больше, чем где-то в другом месте.
Есть социологические опросы: за границу ездили 7% россиян. В Санкт-Петербурге эта цифра — 50%. Об этом у вас в книге идет речь. Что вы ставили перед собой главной целью, когда писали ее? Почему вы ее решили написать?
Я хотел ее написать, потому что я бы в важном месте в исторический момент. Россия стала закрытой страной для западных журналистов, для западных туристов, для западных дипломатов. С 2022 года туда очень мало людей приезжало.
Люди в Польше, я думаю, тоже не знают до конца, как там люди живут. Когда я читал польские СМИ, например, некоторые вещи, которые я там читал, были очень-очень удивительны. Все там намного сложнее, чем пишут польские СМИ.
Для людей, с которыми я там работал — с «Мемориала», с других мест. Думаю, что для них тоже я написал. Чтобы кто-то прочитал, что они тоже там существуют. Там очень разные люди живут в Петербурге. Конечно, большинство поддерживает этот режим. Но там не только такие люди.
Одна из страниц, которая меня поразила в книге. Вы фактически один из немногих поляков, который видел Россию изнутри в последние годы. В одном из разделов вы рассказываете о том, как идете по многолюдной улице, где много баров. Вы заходите в один из них, там собираются молодые люди и читают стихи против войны. Фактически — антипутинское поколение. Я думала, что такого уже в России нет.
В Петербурге это возможно. Не знаю, возможно ли в другом месте в России. Но да, в Петербурге это было возможно. Там очень разные люди. Мы там работали с очень многими людьми, у которых были разные взгляды. И для которых, Польша тоже имела значение.
Лариса Задорожная