«Правая рука», «близнец-брат», «не первый, но и не второй человек в государстве», «вице-король» — за почти последние шесть лет Андрей Ермак, до 28 ноября могущественный глава Офиса Президента, обзавелся массой определений, характеризующих его незаменимость для Владимира Зеленского. Он был его тенью, сопровождал почти во всех активностях внутри страны и за рубежом, выполнял важнейшие задачи — такие как переговоры с представителями России и США о завершении войны. Однако 28 ноября Зеленский принял его отставку.
Непосредственной причиной стал продолжающийся три недели коррупционный скандал на высших уровнях власти. Независимые антикоррупционные органы — Национальное антикоррупционное бюро Украины (НАБУ) и Специализированная антикоррупционная прокуратура (САП) — в рамках операции «Мидас» обнародовали прослушки и предъявили обвинения людям из ближайшего окружения Зеленского — в частности его давнему другу из шоу-бизнеса Тимуру Миндичу, по прозвищу «Карлсон», и бывшему вице-премьеру Алексею Чернышову, по прозвищу «Че Гевара». Ермак на опубликованных записях не появляется, но якобы существуют и такие материалы. «Али Баба» — так, по слухам, спецслужбы назвали Ермака его оперативным псевдонимом — обвиняется в очевидном: раз он построил столь централизованную систему власти, то не мог не знать о коррупции на самом верху и не сообщил о ней. Более того — он якобы стоял и за попыткой парализовать работу антикоррупционных органов и законодательно урезать их полномочия еще в июле, когда первые после начала вторжения общественные протесты и критика Брюсселя вынудили власти отозвать скандальные поправки. Формальных обвинений Ермаку, по крайней мере пока, не предъявлено, но утром 28 ноября службы провели обыск в его квартире.
Решение отстранить человека настолько близкого и настолько необходимого в ежедневном управлении государством должно было стать для президента эмоционально крайне тяжелым. Степень близости Зеленского и Ермака была прямо пропорциональна масштабу ненависти со стороны критиков. Те либо его боялись, либо зависели от него, либо — как антикоррупционные активисты и расследователи — обвиняли практически во всех бедствиях, постигших Украину. На вершине списка претензий стояли централизация власти, злоупотребления и непотизм. Все это привело к созданию системы, в которой ключевые должности в правительстве, госкомпаниях и местной администрации занимали его люди. Парадоксально, но прямых коррупционных обвинений было сравнительно немного. Андрей Ермак считался скорее жаждущим власти, чем денег. Его решение сразу после отставки отправиться на фронт и воевать — хотя звучит мужественно и благородно — вряд ли остановит НАБУ и САП от дальнейших следственных действий. Дело стало практически личным.
Увольнение Ермака, хотя и витало в воздухе, все же удивило. С точки зрения закона он невиновен, его даже не допросили. Решение президента может означать, что неформально ему показали доказательства нарушения закона его ближайшим соратником — и они неопровержимы. Это также может свидетельствовать о том, насколько сложное положение и под каким огромным давлением оказался президент: отставки Ермака требовали не только активная часть общества и антикоррупционные активисты, тесно связанные с ключевыми донорами Украины, но и собственная парламентская фракция. Злые языки утверждали даже, что депутаты грозили бунтом и отказом поддерживать голосования, если Зеленский не избавится от главы своего Офиса. Его отставки — и уже давно — требовали и западные партнеры. США недвусмысленно намекали на такое решение еще при Джо Байдене, а ведущие мировые СМИ — такие как Financial Times, Politico, The Times и The Economist — соревновались в язвительных портретах-разоблачениях. С одной стороны, увольнение Ермака свидетельствует о слабости Зеленского, который уступил давлению «улицы и зарубежья». С другой — дает шанс закрыть рот критикам и начать заново, укрепив собственную позицию с новыми людьми и, возможно, новыми методами управления. Ведь кто бы ни стал «новым Ермаком», это уже не будет ни тот же формат сотрудничества с президентом, ни тот же уровень доверия — по крайней мере некоторое время.
Тадеуш Иваньский