В начале недели в СМИ появилась информация о телефонном разговоре между канцлером Германии Ангелой Меркель и самопровозглашенным президентом Беларуси Александром Лукашенко. Президент Франции Эмманюэль Макрон, в свою очередь, побеседовал с президентом России Владимиром Путиным. Польские дипломатические службы утверждают, что оба эти разговора состоялись после консультаций с Польшей, но они все равно вызвали много споров, особенно разговор Меркель и Лукашенко. Критики отмечают, что эта беседа де-факто узаконивает диктатора, которого в настоящее время не признают на Западе. В эфире Польского Радио на эту тему дискутировали политолог Томаш Гжегож Гроссе и эксперт по международным делам Ярослав Гузы.
Профессор Томаш Гжегож Гроссе признал, что многие комментарии, как в Германии, так и в кругах белорусской оппозиции, указывают на то, что разговор Ангелы Меркель с Александром Лукашенко был серьезной ошибкой:
«Таким образом Ангела Меркель может в определенной степени легитимировать Лукашенко. Власти Германии, как и в целом Европейского союза не признают результатов президентских выборов в Беларуси. Единомышленники Меркель, однако, считают, этот разговор имел значение, поскольку он может привести к определенной деэскалации - как на границе с Беларусью, так и потенциально на границе с Украиной, принимая во внимание ранее проведенные Меркель переговоры с Владимиром Путиным. С польской перспективы возникает вопрос, что может означать этот план деэскалации? Безусловно, переговоры Меркель с Минском, а ранее с Кремлем, без предварительных консультаций с Варшавой, не делают ей чести. Об этом определенно стоит упрекать немецкую сторону. Рано или поздно, однако, Меркель все же позвонит в Варшаву, чтобы согласовать с польской стороной какие-то условия плана, о котором она говорила с Лукашенко. Такой разговор определенно состоится. Главный вопрос в настоящее время заключается в том, в чем такой план заключается, и насколько он будет приемлем для Польши. Это, во-первых, а, во-вторых, остается вопрос надежности Лукашенко и того, сможет ли он сдержать данные им обещания».
Эксперт по международным делам Ярослав Гузы, в свою очередь, заявил, что в сложившейся ситуации на польско-белорусской границе «существует четкий сценарий, и действующие лица в этом сценарии играют свои роли»:
«На лицо определенные противоречия, которые, впрочем, характеризуют всю европейскую политику. С одной стороны, звучат заверения в солидарности с Польшей на восточной границе ЕС, включая подготовку санкций, а с другой - происходят вещи, которые идут с этими заверениями в разрез, например, телефонные переговоры с Путиным и Лукашенко. Франция и Германия, по сути, проводят свою политику, после чего Евросоюзу остается лишь принять это как данность, особенно в случае таких стран, как Польша. Мой собеседник прав, когда говорит, что согласованности с Путиным будут просто представлены Польше, после чего будет оказываться давление, чтобы Варшава их проглотила, несмотря на то, что эта пилюля может иметь горькие ингредиенты. Вот только в данном случае такие политики, как Меркель и Макрон, а также президент Путин, могут быть разочарованы, потому что некоторые элементы сценария, которые вполне могут устраивать Кремль, и которые, вероятно, были согласованы с Францией и Германией, окажутся неприемлемыми для Польши. Тем самым я хочу сказать –и такой, очевидно, будет позиция польского правительства – что никто в Берлине, Париже, Минске, Кремле или Брюсселе не будет решать, кто - не имея на это права - может пересекать польскую границу».
Политолог Томаш Гжегож Гроссе обращает внимание на кремлевскую пропаганду, которая в контексте кризиса на польско-белорусской границе твердит о нарушении Польшей гуманитарного права. По его словам, по такой логике Москва должна обратить свой взор на то, как российские солдаты поступают на востоке Украины, а ранее и в других странах, где грубо нарушалось международное право в интересах политики Кремля:
«Стратегия России и Беларуси в этом конфликте сводится к игре на эмоциях. Они все время гнут эту линию, создавая тем самым давление геополитического характера. Это давление оказывается в целом на Запад и в частности на Польшу, и делается это лишь для того, чтобы реализовать свои цели. Эта стратегия, однако, оправдывает себя не сполна. Решительная позиция польского государства о закрытии перед мигрантами своих границ, отказ поддаваться информационному давлению и даже успешное продвижение своих аргументов на Западе о том, что это геополитический, а не гуманитарный кризис, заставила врасплох, как Лукашенко, так и Путина. У Лукашенко у самого проблем с этими мигрантами все время прибывает, для него эта ноша становится все более тяжелой. От этого страдает имидж режима внутри страны - большинству белорусов не нравится, что на их улицах появилось такое большое количество мигрантов, культура которых в значительной степени отличается от их культуры. Эти мигранты представляют собой элемент внутренней в Беларуси дестабилизации. Таким образом, Лукашенко несет убытки, а вся эта стратегия, которая, вероятно, была придумана в Кремле отнюдь не реализуется так легко, как это планировалось».
Томаш Гжегож Гроссе признает, что и в Польше, и в целом в Европе мнения по поводу того, как можно классифицировать происходящее на польско-белорусской границе, разделились:
«Одни считают, что это – геополитический кризис, который характеризируется использованием мигрантов в качестве инструмента в жесткой игре Лукашенко и Путина; другие – что это проблема гуманитарного характера, от которой у польских границ страдают невинные дети. И эта вторая версия во всю используется для морального давления на Польшу, чтобы она начала этих мигрантов принимать. Власти Германии, тем временем, четко дают понять, что они не хотят мигрантов, не хотят повторять ошибки канцера Меркель от 2015 года».