Две крупные операции, которые готовились долго, обе готовились долго, и две крупные операции, которые проводили, ну, как минимум, Служба безопасности Украины. Будем о них говорить, это третий обстрел Крымского моста и это операция «Паутина», которую, как уже говорили некоторые эксперты, будут включать в учебники в военных вузах.
Как выбирается тайминг для таких операций, не слишком ли большая кучность?
Виктор Ягун: Я не думаю, что прямо было распоряжение. Группы знали, над чем они работают, потому что, скорее всего, что это были две разные группы. Понятное дело, что про то, что происходит, знал только руководитель службы и, возможно, президент. Весь круг людей, которые были в окончательном варианте, известны цели и, возможно, когда это всё можно будет реализовать.
— По поводу результатов или по поводу последствий обеих операций, как минимум, удалось ли достичь целей, и, как максимум, что хотели этим добиться, кроме прямых и очевидных целей, в первом случае завалить Крымский мост, а во втором — избавить россиян от лишней авиации?
Виктор Ягун: Смотрите, на самом деле есть три компонента, которые были достигнуты в ходе этой спецоперации. Первый — это действительно то, что очевидно, это касается и того, что произошло первого числа, и того, что произошло третьего числа.
Очевидно, что были цели, цели достигнуты, если по самолётам это было видно, задокументировано, там, не знаю, там, видео, сейчас он спутниковые снимки, которые подтверждают количество уничтоженных и повреждённых самолётов, то с Крымским мостом всё намного сложнее, потому что это всё происходило под водой, и, понятное дело, что противник будет пытаться минимизировать утечку информации и рассказывать, как всё хорошо, и ничего плохого там нет. Мы это можем увидеть только в одном случае, если там прекратится движение, например, железнодорожного транспорта, либо где-то осенью, когда начнутся штормы, эта опора просто не выдержит, если не успеет её отремонтировать или что-то сделать с ней. Такое дело, это первый фактор.
Второй фактор, это фактор, наверное, геополитический. По самолётам всё очень понятно, в очередной раз Россия получила пощёчину, которая очень такая звонкая получилась, она в очередной раз показала, что не может контролировать свою ядерную триаду, непонятно, что с ней там происходит, потому что звоночки всегда были, то-то там какая-то взорвалась, то-то там какой-то подводный крейсер утонул чисто случайно. И всё же говорили в мире, что посмотрите, это точно не Советский Союз, коррупция на коррупции, и непонятно вообще, что происходит с этим ядерным оружием, где оно находится, в каком оно состоянии, используются те ли финансы, которые на него должны идти, охраняется ли оно так, как оно должно охраняться, то есть это очень серьёзный такой вопрос.
В этом же ключе уничтожения значительного числа самолётов, которые нельзя восстановить и очень тяжело будет отремонтировать, то, ну потому что Россия потеряла возможность ещё в начале 90-х, потеряла возможность производить эти самолёты, она может заниматься только людоедством, то есть разбирать одни, собирать другие, возможно как-то модернизировать какую-то там элементную базу, но не больше.
После уничтожения вот этого количества самолётов, она оказалась на месте ниже Китая, если раньше она была в паритете там хотя бы где-то близко возле Соединённых Штатов, то она сейчас ниже Китая, причём Китай имеет возможность не только производить эти самолёты, но и модернизировать, и планировать новые, и увеличивать количество, ну просто им не нужно такое большое количество самолётов, потому что у них нет такого количества боеголовок, вот в чём их проблема или что. Поэтому Россия и в этом проиграла.
Ну и последний фактор — это психологический, потому что то, что происходило в России, та истерика, которая была среди так называемых зэпатриотов, то, что мы читали в социальных сетях, ну и то, что мы имеем информацию с фронта, и то, что мы увидели на лицах российской делегации в Стамбуле, это было очень ярким подтверждением, что не всё так однозначно. Вот эти три фактора, это и есть тот момент, когда все сейчас средства массовой информации мировые, именно пишут в таком ключе, что это как раз и есть те козыри, которые требовал показать у Зеленского президент Трамп, поэтому Украина имеет козыри. Они не всегда такие явные, но если надо, то мы их можем показать.
— Как в Израиле с ядерным оружием, да. Как вообще такие операции планируются и все ли люди, которые в них задействованы, знают о том, что они делают?
Виктор Ягун: Точно, всё количество людей, которые там задействованы, они понимают, что они что-то делают, но именно окончательная цель им, наверное, будет известна только в самый последний момент. И если и известно некоторым людям, то это очень ограниченное количество. Как правило, это кластеры, которые отвечают каждый за свою систему, и даже те операторы, которые работали с дронами, каждый в отдельности, да, то даже они только в последний момент поняли, что происходит и как это всё делать. То есть они просто имели опыт пилотирования, но только где-то, наверное, уже в последний момент им объяснили, что на самом деле происходит и какой дрон им надо брать в руководство. А чтобы понять сложность этой операции, руководство шло не через спутник, а через коммуникационные сети противника. То есть, я так понимаю, где-то там, в том числе и мобильная сеть, наверное, использовалась. Возможно, поэтому и не сработали, которые, ну, предполагают глушение радиосигнала, но никак не мобильные связи.
— Интересно. То есть это управлялось, я так понимаю, с территории Украины?
Виктор Ягун: Да, с территорией Украины. В России в момент атаки никого не находилось из тех людей, которые были ценны Украине и которые работали и понимали, что они делают. Однозначно все уже были выведены оттуда.
— А водители фур, которых, кстати, начали находить там одного задушенным, второго ещё в каком-то состоянии, которых начали допрашивать, они просто ничего не знали?
Виктор Ягун: Да, им ничего не объясняли, они были наняты фирмой, получили деньги, им дали указание — вы садитесь за руль, вот вам документы, пожалуйста, вы выезжайте, тогда-то, тогда-то. Они сели за руль и каждый поехал в своём направлении. Причём вот в чём нюанс, что каждый выехал в точку, каждый выехал в ту точку с разрывом времени и прибыли, и всё это было запущено одновременно в разных регионах России. Там надо было учитывать и часовые поезда, и разрыв времени, и расстояние, это всё получилось.
Алексей Бурлаков