Кажется, будто бы какое-то потепление действительно есть в позиции Лукашенко, вместе с тем, в позиции Кремля этого потепления нет, по отношению к Европе, к Польше или к Соединённым Штатам. Это мнимое, это кажется только так, или это какой-то план? Что происходит вообще?
Витольд Юраш: Ну, происходит то, что всегда происходит, когда Александр Григорьевич уже полностью в тупик себя загнал, то есть он пытается торговаться, но дело в том, что мало чего ему осталось, то есть он мало что может предложить. Он реально не принимает решений насчёт сценария вот учений Запад, конечно, понимаете, я многие годы говорил, что с Лукашенко, с Минском надо иметь дело. Я был тогда в абсолютном меньшинстве в Польше, все считали, что да, да не надо. Но сейчас, к сожалению, вот эта свобода манёвра у Лукашенко настолько узкая, что я тоже сомневаюсь в смысле. Я заодно осуждаю тех, которые были против, когда это ещё имело смысл. Но, к сожалению, так было. Было.
Ну, смотрите, во время визита генерала Келлога в Минске Лукашенко отпустил, помиловал 14 человек, отпустил порядка 16 или 17, поскольку, кроме осуждённых, были ещё арестованы но из того всего 8 политзаключённых, на общее число почти 1200. Если это жест, то мы понимаем, как этот торг будет идти. Мы будем получать 5 человек, или 8 человек, или 10. Прежде чем дойдём до самых серьёзных тем, то Лукашенко будет праздновать 80-летие уже. Ну, то есть я не сильно верю в смысл разговоров с ним.
— Так, а его позиция по отношению к Кремлю, может быть, с подачи американцев, может быть, она меняется? Или она не меняется, а это какая-то игра Путина с Лукашенко в сторону Вашингтона?
Витольд Юраш: Ну, смотрите, он настолько зависит, настолько сильно зависит от Кремля, что он менять свои позиции в отношении к Кремлю не может. На самом деле, есть только один момент, когда, ну, и ради этого, конечно, надо иметь какие-то каналы связи, так сказать, наладить какие-то минимальные взаимоотношения. Ну, то есть, если вот вдруг умрёт Владимир Владимирович Путин, тогда да, тогда, возможно, Лукашенко будет, но если в Кремле, там, будут какие-то, знаете, непонятные ситуации и так далее.
— Ещё добавляет здесь история про учения осенью, которые должны пройти, и иногда возникает такое ощущение, как будто бы Лукашенко старается решить перед этими учениями какие-то вопросы, ну, как будто бы, чтобы перед учениями выбрать сторону. Это может указывать на планирование какой-то агрессии, но, может быть, это всё субъективно, и он по другому поводу спешит.
Витольд Юраш: Я думаю, что он просто хочет торговать, и всё, и торговать может быть заключёнными, но если он хочет торговать, так пусть 300 человек, фонд обменный у него всё-таки ещё останется, но он даже этого не хочет сделать. Ну, насчёт учений я не верю в то, что они станут фондом для нападения на Польшу, либо прибалтийские страны, поскольку Россия не в состоянии победить Украину на тот момент.
Ну, другое дело, это какие-то провокации, притом мы знаем, что Москва уже отработала сценарий. Вы помните вот эти беспорядки в Таллине, которые российские спецслужбы организовали, но самое главное, чтобы мы в рамках НАТО готовились не только к военному сценарию, но тоже к сценарию, когда придётся перебрасывать военной авиацией, но подразделения полицейские, а не чисто военные, чтобы мы могли предотвратить такой сценарий, как поднимается бронзового солдата, опять же. Ну, это максимум того, на что Москва способна.
— То есть, гибридные атаки на Литву или Эстонию, вы думаете, исключены в рамках этих учений, или после учений, как традиционно бывает?
Витольд Юраш: Нападение такое классическое. Ничто не исключено, поскольку они там в Москве... Ой, хочется процитировать Бориса Немцова. Правда, он говорил прямо про Путина, а я про всех москалей. То есть они неадекватные на тот момент, но они вполне возможно могут оценить ситуацию не совсем адекватно. Но с другой стороны, одно они точно понимают, что нападение на любую страну НАТО — это война.
Вот в случае Украины, они влезли в войну, но они не думали, что это будет война. Мне лично даже кажется, что Путин, когда придумал это выражение «специальная военная операция», он на самом деле не врал. Он верил в то, конечно ошибочно, к счастью ошибочно, что это на самом деле и будет специальная военная операция, а не война как такая, что украинцы не будут воевать, что какие-то подразделения будут стрелять. Но, в общем-то, за неделю всё будет решено. К счастью, он очень сильно ошибался. В случае с НАТО они знают, что это будет война.
Алексей Бурлаков