Хочет ли Польша действительно забрать западные регионы Украины? Звучит сенсационно, звучит угрожающе — и именно в этом вся суть. российские СМИ, провластные каналы и связанные с ними аккаунты в соцсетях повторяют этот нарратив с упорством, достойным лучшего применения. То это «тайные планы Варшавы», то «исторические притязания», то якобы «военные документы», которые — как выясняется — оказываются обычными, плохо сфабрикованными подделками.
На деле это один из ключевых элементов российской дезинформационной операции — продуманный, спланированный и последовательно распространяемый. Какова его цель? Посеять раздор между Польшей и Украиной, подорвать доверие внутри НАТО, а главное — ослабить поддержку Киева со стороны Запада.
Почему именно эта тема? Как появляются подобные фейки? И — что самое важное — верят ли поляки вообще в такие утверждения? Об этом сегодня мы поговорим с Юлией Добровльской, аналитиком и фактчекером из организации Fakenews.pl, которая наблюдает за российским информационным влиянием и разбирает дезинформацию по частям.
Так, хочет ли Польша забрать западные регионы Украины?
Это однозначно фейк и элемент российской дезинформационной кампании. У Польши нет таких планов, абсолютно. Наоборот, с 2022 года, Польша является одним из крупнейших союзников Украины. Дезинформация о якобы польских территориальных амбициях на самом деле не является чем-то новым и исходит из вполне конкретных источников — прежде всего, от российских государственных учреждений. Здесь, в частности, Сергей Нарышкин, глава Службы внешней разведки России после 2022 года неоднократно публично утверждал, что Польша якобы готовит аннексию западноукраинских регионов. Более того, сам Владимир Путин несколько раз заявлял, что идея «раздела» Украины якобы по-прежнему жива в Польше. И это лишь несколько примеров из очень длинного списка официальных или полуофициальных заявлений и рассуждений различных российских политиков, которые обвиняли Польшу — а иногда Венгрию и Румынию — в стремлении «вернуть» земли, которыми эти государства владели до Второй мировой войны. Эта дезинформация из официальных заявлений затем распространяется дальше — другими каналами. Очень важными каналами являются российские государственные пропагандистские СМИ и многочисленные телеграм-каналы. Потом она попадает и в социальные сети через сети связанных фейковых аккаунтов и ботов — например, на платформе X или на Facebook. И если она попадёт на благодатную почву, её подхватывают уже последующие пророссийские аккаунты в соцсетях.
Вы могли бы привести примеры таких официальных заявлений со стороны России?
В качестве первого примера в контексте официальных заявлений стоит вновь упомянуть Сергея Нарышкина, который в апреле 2022 года официально заявил, цитирую по смыслу: «Вашингтон и Варшава работают над планами установления жёсткого военно-политического контроля Польши над её историческими владениями на Украине». Он многократно повторял подобные тезисы. Другой пример — утверждения, которые появлялись на пророссийских псевдоинформационных порталах: якобы Владимир Зеленский предложил западные области Украины в обмен на помощь Польши в освобождении Крыма. Что интересно — для того, чтобы усилить такие официальные высказывания, Россия также публиковала фальшивые документы — чаще всего поддельную военную переписку. Например, в 2022 году был распространен поддельный приказ начальника Генерального штаба Вооружённых сил Польши, адресованный якобы генералу польской бригады. В этом фэйк-документе утверждалось, что три польские военные части должны быть приведены в полную боевую готовность и направлены для охраны объектов критической инфраструктуры от российской агрессии во Львовской и Волынской областях Украины. Эту подделку распространяли с комментариями, что Польша якобы уже готова отправить войска на западные земли Украины.
Чтобы такие фейки появлялись в польском информационном пространстве, кто-то должен их переводить на польский. Кто этим занимается?
На самом деле сейчас это очень просто, поскольку существуют различные инструменты, особенно искусственный интеллект, который невероятно облегчает работу дезинформаторов. Благодаря таким инструментам можно одновременно распространять один и тот же тезис в разных странах и на разных языках. Переводы делаются автоматически и выглядят гораздо более правдоподобно, чем несколько лет назад. Раньше по ошибкам можно было легко отличить российские фейки, а теперь — значительно труднее.
Есть ли какой-то исторический фундамент для этой дезинформации? Базируется ли она на реальных фактах или датах?
Конечно, здесь исторический контекст очень важен. До Второй мировой войны часть западной Украины, включая Львов, действительно на протяжении столетий принадлежала Польше. И поэтому Россия время от времени поднимала такие темы ещё много лет назад. Например, в 2008 или 2009 году, во время встречи Владимира Путина с премьером Дональдом Туском, он упоминал идею «совместного раздела Украины». Интересным было событие 2014 года, когда Владимир Жириновский — ныне покойный лидер ЛДПР — предложил Польше, Румынии и Венгрии провести референдумы на территориях Украины, которые когда-то принадлежали этим государствам. Это произошло сразу после «референдума» в оккупированном Россией Крыму. Конечно, никто к его идее серьёзно не отнёсся, и трудно однозначно сказать, был ли он рупором Кремля или действовал по собственной инициативе. Тем не менее после полномасштабного российского вторжения в 2022 году российская риторика о якобы польских планах аннексии украинских территорий изменилась: она перешла от намёков и фантазий маргинальных политиков к прямым заявлениям высокопоставленных российских чиновников. Катализатором стала, вероятно, декларация в 2022 году Ярослава Качиньского, лидера правящей тогда польской партии: он сказал, что миротворческая миссия НАТО или ООН могла бы остановить боевые действия. Через несколько дней российский министр иностранных дел заявил, что Польша якобы использует идею миссии как предлог для захвата, контроля над западной Украиной. Вскоре к этой линии подключилась и Служба внешней разведки России.
Но почему Россия продолжает настаивать на том, что Польша хочет «вернуть» территории, несмотря на очевидную абсурдность этих утверждений?
Похоже, здесь дело не в реальных ожиданиях России относительно Польши, а в её общем взгляде на Украину. Логика Кремля исходит из тезиса, который часто повторяется, об «искусственной природе украинской государственности»: если Украину «слепили», значит, её можно и «разобрать». А её соседи якобы имеют право требовать «возврата своих земель», чему Россия не будет противиться. Более того, Россия уже сделала «первый шаг». А остальных пытается втянуть в аналогичную риторику. Механизм манипуляции таков: здесь очень важны реальные исторические факты — например, что Польша когда-то контролировала некоторую часть сегодняшней территории Украины — вырываются из контекста и переносятся из сферы исторической памяти в сферу современной политики. И это типичный метод дезинформации, которая для многих может быть уловкой: не прямое враньё, а манипуляция контекстом и интерпретацией исторической памяти.
Как реагируют поляки на подобные фейк-ньюсы об «амбициях Польши» относительно украинских территорий, они находят отклик в польской среде?
Если речь об этой конкретной риторике, то поляки не верят фейкам о «польских территориальных амбициях». Эта конкретный дезинформационный нарратив просто не подействовала на поляков.
Поляки осознают, что являются членами НАТО и Европейского союза, и понимают, что такие действия, во-первых, нереалистичны, а во-вторых, полностью противоречат польским интересам и безопасности Польши. Но — и это, думаю, стоит подчеркнуть — российская дезинформация имеет сложный характер. Вместо использования этого, как мы сказали, малоэффективного нарратива мы наблюдали и продолжаем наблюдать явление смещения тактик и тем дезинформации. То есть дезинформация, касающаяся, например, беженцев или экономики, оказалась более действенной, чем выдумки о каких-то территориальных амбициях Польши. Ведь такая дезинформация имела более прямое влияние на повседневность поляков. Поэтому эти темы, несомненно, были чаще и эффективнее использованы Россией. Кроме того, манипулирование другими фактами и историческими травмами — такими как Волынская трагедия — также используется для создания недоверия между обществами, то есть используется все, что может вызвать реальные эмоции и напряжённость в обществе, и это делает дезинформацию особенно деструктивной.
Нужно ли опровергать такие фейки, они же абсурдные?
Конечно, нужно. Но опровержение требует многоуровневого подхода. Особенно важны в таком случае быстрые реакции официальных органов — например, МИД Польши регулярно публикует разъяснения. Важна также международная координация с ЕС, НАТО и Украиной — согласование общей стратегической коммуникации. Эффективным является объяснение — мало просто отрицать, нужно показать исторический контекст, показать конкретный пример дезинформации — показать как он устроен. Важно системное информационное образование общества. Необходимо последовательное разъяснение, какова на самом деле реальность. Если речь идет об опровержении и борьбе с дезинформацией, то здесь стоит сказать, что не менее важны действия, которые могут предпринимать сами граждане. Прежде всего — это медийное образование (просвещение).
Оно является ключевым для того, чтобы граждане научились распознавать фейки, развивать критическое мышление, освоили основы факт-чекинга и могли самостоятельно защищаться от подобных нарративов. Здесь очень важную роль играют неправительственные организации и факт-чекинговые структуры, которые действительно продвигают образовательные инициативы, публикуют аналитические материалы, проверяют в текущем режиме разные виды информации и утверждений.
Так что опровергать — безусловно нужно, но само опровержение требует работы всей системы, множества различных субъектов на разных уровнях и, по сути, вовлечения каждого из нас.
Думаю, что в контексте той темы, о которой мы сегодня говорим, дезинформация о якобы польских территориальных амбициях — назовём это так — является частью организованной гибридной войны России. Нужно подчеркнуть, что это не случайный нарратив, а скоординированный и запланированный элемент российской операции, направленной в более широком плане на ослабление поддержки Украины, ослабление польско-украинских отношений и, в перспективе, также на дестабилизацию НАТО. Я считаю, что Польша должна последовательно подчеркивать свою непоколебимую поддержку украинского суверенитета и территориальной целостности, и одновременно — активно сообщать о своей реальной роли. Возможно, делать это даже активнее, чем до сих пор, поскольку мы наблюдаем усталость от войны, которая создаёт благодатную почву для российских дезинформационных операций. И здесь ключевую роль играет медийное образование, которое следует рассматривать как вопрос национальной безопасности, а не просто как элемент образовательной программы. Думаю, что в конце стоит также добавить, что как польская, так и украинская стратегическая коммуникация должны быть осторожны в отношении действительно чувствительных тем — например, исторических спорных вопросов или различных социально-экономических проблем — чтобы не давать России дополнительных поводов и, скажем так, «боеприпасов», которые она затем использует в своих дезинформационных нарративах.
Ирина Кудрявцева