30 лет назад, 14 мая 1995 года, состоялся первый референдум, проведенный по инициативе президента Республики Беларусь Александра Лукашенко. Он касался судьбы белорусского языка, государственной символики и интеграции Беларуси с Россией.
На голосование были вынесены четыре вопроса, из которых три были обязательными:
- Согласны ли Вы с предоставлением русскому языку равного статуса с белорусским? (До 1995 года русский имел статус языка межнационального общения.)
- Поддерживаете ли Вы предложение об установлении новых Государственного флага и Государственного герба Республики Беларусь? — вместо символов белорусского национального движения с революционных 1917–1918 годов — бело-красно-белого флага и герба «Погоня», имевших статус государственных в 1991–1995 годах.
- Поддерживаете ли Вы действия президента Республики Беларусь, направленные на экономическую интеграцию с Российской Федерацией?
Согласно официальным данным, в списки граждан, имевших право участвовать в референдуме, было включено 7 445 820 человек. Бюллетени для голосования получили 4 830 582 человека (64,8%). В голосовании приняли участие 4 823 482 человека.
За предоставление русскому языку статуса государственного (до референдума он имел статус языка межнационального общения) высказались 4 017 273 человека (83,3% от числа участников голосования, или 53,9% от общего числа избирателей).
За новые Государственный флаг и Государственный герб Республики Беларусь (фактически модифицированные государственные символы БССР) высказались 3 622 851 человек (75,1% всех участников голосования).
За поддержку экономической интеграции с Российской Федерацией высказались 4 020 001 человек (83,3% тех, кто принял участие в голосовании).
Референдум 1995 года положил конец официально начатой в 1990 году, еще в БССР, белорусизации и легализовал государственную политику русификации, санкционировал возвращение Беларуси в сферу влияния России. Впрочем, из этой сферы Беларусь так и не успела выйти. Однако с 1995 года пророссийский курс был фактически одобрен большинством граждан, вдохновленных на это первым президентом независимой Беларуси Александром Лукашенко. Этот курс осуществляется и по сей день.
Среди последствий референдума — то, что большинство белорусов остались частью «русского мира» (хотя этот термин получил широкое распространение после 2014 года, когда Россия впервые захватила часть территории Украины), или, как говорит Лукашенко, «русскими со знаком качества», а также то, что официальный Минск, а также часть населения Беларуси поддерживают российскую агрессию против соседней Украины.
Сергей Иосифович Наумчик, в 1995 году бывший депутатом Верховного Совета Республики Беларусь и одним из тех, кто голосовал против проведения референдума, вспоминает те дни и проецирует итоги исторических событий на современность. Его размышления помогают понять истоки трагедии белорусов как нации, застрявшей на полпути от зависимости до независимости от России, а также то, почему современная Беларусь как государство является одним из факторов нестабильности в Восточной Европе.
Сергей Наумчик: Общий итог референдума по всей Беларуси был, к большому сожалению, не в пользу национального Возрождения. Значительная часть населения все же поддержала Лукашенко: люди просто отказались от своего языка и национальных символов. Произошло одурманивание народа. Прошло тридцать лет, а ощущения того дня не изменились — это один из самых черных дней в национальной истории. Я думаю, что это день более черный, чем день чернобыльской катастрофы (26 апреля 1986 года) или даже день нападения Гитлера на территорию БССР (22 июня 1941 года), которая тогда входила в состав СССР. Референдум 1995 года стал самым сильным ударом по нации в XX веке и вообще в новейшей истории Беларуси — он сломал хребет нации. И чем дальше, тем больше у меня сомнений, что нация сможет возродиться...
В 1995 году многие белорусы, в результате десятилетий русификации — еще со времен Российской империи — уже не говорили по-белорусски, не читали белорусских книг и прессы, не учились и не обучали своих детей в школах и вузах на белорусском языке, а жили в русскоязычном информационном пространстве, иначе говоря — в «русском мире». Вообще, ученые порой задаются вопросом, были ли эти люди действительно «белорусами». Ведь этнографы и лингвисты конца XIX — начала XX века выделяли белорусов именно по языку.
Как с высоты тридцати лет Сергей Наумчик смотрит на своих соотечественников, поддержавших Лукашенко и его антибелорусские и пророссийские предложения на референдуме 1995 года?
Сергей Наумчик: Ну, это были белорусы — по паспорту... Или как сказать? Тогда они были белорусами, и сейчас — белорусы. Подавляющее большинство населения Беларуси считается белорусами. Другое дело, что это были в основном русифицированные белорусы. Для них такие понятия, как «национальные ценности», «национальная гордость», «независимость Беларуси» — абсолютно не существовали. Просто большинство народа показало, что они — рабы. Это нужно абсолютно осознать, чтобы понять, где мы находились (в 1995 году. — Ред.) и где мы находимся сейчас. Потому что ситуация не намного улучшилась. Большинство населения устраивает такое существование — в рабстве. Это нужно признать. Так было тогда. Так было на протяжении десятилетий. Так было в 1994 году, когда они выбрали (президентом Беларуси. — Ред.) ставленника Москвы (Лукашенко. — Ред.). Так было в 1995 году, когда они отказались от белорусского языка, национальных символов, когда согласились войти в состав России. Да, можно говорить о том, что Москва воспользовалась низким уровнем национального сознания, низким уровнем политической грамотности. Однако нужно признать, что большинство населения находилось в рабском состоянии. В таком состоянии оно остается и сейчас.
Продолжая наш разговор, я поинтересовался у Сергея Наумчика, как он относится к мнению своего тогдашнего старшего коллеги по Верховному Совету — депутата и известного писателя Нила Гилевича, который как-то сказал, что самое главное для нации — это язык, а уже потом — национальные символы: герб и флаг.
Сергей Наумчик: Язык, действительно, — это самое важное. Потому что это то, что выделяет любую нацию. Язык — это то, что формировалось веками, это душа народа. Но я считаю, что нельзя противопоставлять, выстраивая шкалу приоритетов, язык и символику — мол, это важно, а это нет. Нет. Как раз тогда, в 1995 году, важно было все. Я, кстати, подготовил новое издание книги «Дзевяноста пяты» («Девяносто пятый») — о том годе: первое издание насчитывало 300 страниц, новое — 450 страниц. Готовя книгу, я перечитал стенограммы заседаний Верховного Совета, свои личные записи того времени, прессу, и еще раз убедился в том, что предложение Лукашенко на референдуме имело дьявольский расчет. Там было все вместе — и вопрос национальных ценностей, я имею в виду белорусский язык, герб и флаг, и вопрос экономической зависимости, привязки Беларуси к России — экономической интеграции, и вопрос «сворачивания» демократии — право президента распускать парламент. Ну и Москва, которая все это, безусловно, готовила, и Лукашенко прекрасно понимали: уничтожить белорусский язык при демократическом развитии Беларуси было бы абсолютно невозможно. Поэтому все было взаимосвязано. И по этой причине это был мощный, фронтальный удар, я бы сказал, по нескольким направлениям. Они взяли нацию в железные тиски — экономические и политические. Любому сознательному белорусу было понятно: это уничтожает Беларусь. Ну вот так и получилось... Все эти тридцать лет, буквально с того самого первого дня, я говорил: поймите, в 1995 году Лукашенко и Москвой был нанесен самый мощный удар по белорусской нации.
Виктор Корбут
Аудиоверсию интервью с Сергеем Наумчиком слушайте в добавленном файле.