Война, развязанная Россией против Украины, принесла не только разрушения и жертвы, но и масштабные нарушения прав человека на оккупированных территориях. Тысячи украинских граждан — священники, активисты, обычные люди, чья единственная «вина» заключается в их украинской идентичности, — становятся жертвами незаконных задержаний, похищений, пыток и даже внесудебных казней. По данным правозащитников, более 30 тысяч человек числятся пропавшими без вести, многие из них могут находиться в тайных местах несвободы в России и на оккупированных территориях. Условия содержания этих людей ужасающи: систематические пытки, изоляция и насилие стали частью геноцидной политики, направленной на уничтожение украинской идентичности.
В интервью украинский правозащитник Борис Захаров рассказывает о масштабах этой трагедии, о механизмах «фильтрации», о садистских методах палачей и о том, как важно бороться за освобождение незаконно удерживаемых граждан, предотвращение пыток и привлечение виновных к ответственности.
Я считаю — вернее, это уже доказано многочисленными аналитическими отчетами, исследованиями и материалами Международного уголовного суда, — что основной причиной незаконных задержаний и похищений украинских граждан на оккупированных территориях является их принадлежность к украинской идентичности, их самоидентификация как украинцев.
Это проявляется ярко и системно. В первую очередь речь идет о священниках Православной церкви Украины — Константинопольского патриархата, а также о людях, у которых есть украинская символика: татуировки с тризубом, флаги, вышиванки, литература и другие элементы, указывающие на украинскую культурную принадлежность. С точки зрения оккупационных властей, это достаточное основание подозревать человека в нелояльности к российской власти. И этого уже достаточно, чтобы человек оказался в тюрьме, был подвергнут пыткам или исчез бесследно.
Во многих случаях такие люди исчезают после так называемой «фильтрации» — процедуры, которая, по сути, является проявлением геноцида. По нашим данным, в 115 пенитенциарных учреждениях на территории России и примерно в 200 местах несвободы на оккупированных территориях могут незаконно удерживаться более 30 тысяч украинских граждан, не имеющих никакой связи с внешним миром.
Почему я говорю «могут удерживаться»? Потому что, согласно нашим подсчетам, более 30 тысяч гражданских украинцев числятся пропавшими без вести. Мы предполагаем, что часть из них могла быть убита — в результате внесудебных казней, обстрелов, массовых убийств в зонах боевых действий, либо они были похищены и до сих пор удерживаются в тайных местах.
Харьковской правозащитной группе удалось установить местонахождение более 1700 человек. По данным украинского омбудсмена Дмитрия Лубинца, более 14 тысяч гражданских украинцев находятся в местах несвободы на территории РФ. Они числятся пропавшими, и найти их официальным путем практически невозможно.
И мы не можем найти десятки тысяч человек. Такое количество людей невозможно полностью спрятать. Поэтому мы очень боимся, что речь идет о масштабном убийстве украинских гражданских лиц.
Борис Захаров отметил особенно тяжелые условия содержания украинских пленных и гражданских лиц в российских тюрьмах.
Условия чудовищны. Людей бьют постоянно — руками, дубинками, электрическим током, присоединяя провода к разным частям тела, в том числе к половым органам. Применяются изощрённые пытки.
Это касается и военнопленных, и гражданских заключенных. В разных местах содержания, в разных колониях и других местах несвободы на оккупированных территориях — разный режим.
И вот в одних местах хуже, в других — немного лучше. Но важно другое: пытки применяются везде, и есть садисты, которые перемещаются между колониями и везде используют одни и те же методы. То есть существует группа палачей, садистов, которые систематически применяют пытки в разных местах несвободы — как на оккупированных территориях, так и в самой России.
Кроме того, можно сказать, что люди, которые уже осуждены и отбывают наказание в колониях Российской Федерации (а их — минимум), находятся в условиях, где режим уже легче. Он соответствует тому режиму, в котором находятся российские заключенные. Но все равно — с точки зрения Европейской конвенции по правам человека и основополагающих свобод — этот режим можно приравнять к пыткам.
Однако он значительно мягче, чем в отношении тех людей, которые содержатся incommunicado (в полной изоляции от внешнего мира), или тех, кто находится на досудебной стадии, кому предъявлено обвинение, но при этом приговор еще не вынесен.
Вот такая катастрофическая ситуация. И поэтому нужно бороться:
во-первых — за то, чтобы узнать местонахождение лиц, похищенных Россией;
во-вторых — за улучшение условий содержания и предотвращение пыток;
в-третьих — за освобождение всех гражданских заключённых,
а также — за обмен военнопленными.
Правозащитник обращает внимание, что что гражданских заключенных, нельзя менять как военнопленных, потому что это нарушение Женевских Конвенций:
Что касается гражданских заключенных, то их нужно освобождать. Нужно практиковать одновременное освобождение. В Украине есть сайт «Хочу к своим», где коллаборанты и лица, совершившие преступления против государственной безопасности Украины, могут заявить о том, что хотят в Россию, и тогда они будут освобождены в обмен на то, что Россия освободит гражданских заключенных.
Но это не классический обмен — это именно одновременное освобождение, потому что иначе мы фактически говорим о заложничестве, что строго запрещено международным правом и также является военным преступлением.
Безусловно, это один из элементов данного режима, неотъемлемый элемент этой организации, этого преступления — геноцидного преступления, кстати говоря.
Очень много социализированного насилия, изнасилований, извращённых сексуальных пыток — как в отношении женщин, так и в отношении мужчин. И многие из них направлены на то, чтобы эти люди никогда больше не могли иметь детей. Это также носит геноцидный характер.
Материал подготовил Олександр Потиха