29 октября, в первый день отопительного сезона в Украине местные власти и коммунальные предприятия сообщали о разрушениях энергетической инфраструктуры в результате российских обстрелов. Ждет ли Украину самый тяжелый отопительный сезон за все годы большой войны?
В последние недели Россия усилила атаки на украинский энергетический сектор. Ситуация не нова — в предыдущие годы, накануне зимы, происходила волна массированных обстрелов электростанций, теплоэлектроцентралей, трансформаторных подстанций и линий электропередачи. Целью было осложнить жизнь гражданам, подорвать их моральный дух, создать предлоги для обвинений властей в недостаточной защите объектов и затруднить работу промышленности. Так происходит и сейчас, но есть и что-то новое.
Во-первых, Россия изменила тактику и атакует иначе — использует большее количество дронов и ракет, чем раньше, и концентрирует удары по конкретным объектам в регионах. Это позволяет изматывать противовоздушную оборону и увеличивать разрушения, вызывая локальные отключения электроэнергии (например, в Харькове).
Во-вторых, под ударом оказалась газовая инфраструктура. В прошлые годы обстрелы компрессорных станций или объектов добычи были редкостью, а сейчас очевидная цель — парализовать эксплуатацию газовых месторождений в Полтавской области (где сосредоточена основная часть украинской газовой промышленности) и на западе страны, а также вывести из строя, вероятно, слабо защищенные станции очистки газа.
Кремль усовершенствовал атаки, но и Киев сделал выводы из прошлых лет. Страна лучше подготовилась к зиме, чем год назад — как с точки зрения стратегических запасов топлива, так и защиты ключевых инфраструктурных объектов. В сентябре Минэнерго заявило, что установленные мощности превышают 17 ГВт, чего, вероятно, достаточно для покрытия потребностей. Об этом косвенно свидетельствует и то, что осенью Украина даже периодически продавала излишки электроэнергии за границу. Это может означать, что разрушения оказались не столь велики, как предполагалось, либо восстановительные работы шли быстрее и шире, чем ожидали эксперты. Косвенно это подтверждает и практика обстрелов — россияне часто повторно атакуют объекты, ранее признанные поврежденными (например, нефтеперерабатывающий завод в Кременчуге или ТЭЦ-5 под Харьковом), что говорит о том, что не все мощности уничтожены или они были восстановлены без огласки.
Что касается газа, ключевой вопрос — наличие средств на его закупку за рубежом. Их объем оценивается примерно в 2 миллиарда долларов и 4–6 миллиардов кубометров топлива. Это большие деньги, которых у Украины нет, но помощь от Европейского банка реконструкции и развития, Европейского инвестиционного банка и правительства Норвегии уже поступает. Технические возможности для транспортировки на границе с Польшей и Словакией имеются, как и место в подземных хранилищах газа, расположенных в основном в западной части страны.
Импорт электроэнергии и газа из ЕС, по всей видимости, под угрозой не находится. Даже если ключевыми поставщиками или транзитными странами остаются соседи, с которыми Украина имеет напряженные отношения — Венгрия и Словакия. Несмотря на их резкую риторику, иногда граничащую с шантажом, речь идет о больших деньгах, особенно за поставки электроэнергии в рамках так называемой аварийной помощи.
Неясно, однако, как Украина справится с изменением российской тактики. Если Россия продолжит массированные атаки на энергетическую инфраструктуру — а ничего не указывает на то, что она остановится, — и если зима окажется не такой мягкой, как в предыдущие годы, это может стать для страны самой трудной зимой с начала войны.
Тадеуш Иваньски, руководитель отдела Беларуси, Украины и Молдовы в Центре восточных исследований (в 2006–2011 гг. работал в Польском радио для зарубежья)