Аскетичные декорации, модные костюмы актеров, большой экран, показывающий «новости страны и мира» в динамичной версии с участием героев ток-шоу. А зрительный зал наполнен молодыми людьми, которые живо и адекватно реагируют на происходящее на сцене. Некоторые слушатели, наверное, думают, что речь идет о спектакле по современному сюжету. Однако речь идет о пьесе, написанной почти четыре с половиной века назад, ведь ее первая редакция и постановка имели место в 1578 году.
Спектакль «Прием греческих послов» по драме Яна Кохановского в Театре Polski в Варшаве в текстовой транскрипции Антони Либеры и в постановке Мацея Войтышко позволяет предположить, что это произведение до сих пор интригует и подталкивает исследователей к попыткам разгадать его тайны. Стоит напомнить, что эта пьеса содержит в себе моральное наставление о важности этического отношения к государственным делам. В основе этих нравственных соображений лежит миф о греческом после, отправленном в Трою накануне Троянской войны. Однако с каждым десятилетием мир культуры, в котором родилась трагедия Кохановского, удаляется от нас, а также увеличивается инородность его языка. Отсюда и замысел известного польского писателя и переводчика с греческого и латыни Антони Либеры перевести «Прием греческих послов» со старопольского на современный язык.
Мацей Войтышко (на фото слева) и Антони Либера на встрече с публикой в Театре Polski. Фото: И. Завиша
- Антони Либера считает Яна Кохановского великим новатором польской литературы и сцены:
Антони Либера: Он – новатор с разных точек зрения. Главная причина в том, что он подарил не только польскому языку, но и польской культуре, можно сказать, жанр греческой трагедии. Надо помнить, что в ту эпоху произведения греческих авторов трагедий – ни Софокла, ни Эсхила, еще не были переведены на польский. Кохановски, конечно, читал их на латыни, и показал, как выглядит греческая трагедия по-польски. В принципе, он мог сделать вот что: взять какую-либо пьесу, например, «Антигону», «Царя Эдипа» и просто перевести их на польский, как перевел III песнь «Илиады». Но он сделал нечто большее: не просто дал родине древнегреческую пьесу, а по образцу древнегреческой пьесы написал собственную. И здесь следует перейти на второй уровень новаторства. Кохановски ввёл определенные акценты и интерпретации, которые вовсе не были очевидными. Он расставил акценты иначе, чем в греческой мифологии. Так что можно сказать, что он померялся силами со всей античной традицией.
- Донести канонический текст Яна Кохановского на современном польском языке до сегодняшнего зрителя, особенно молодого, было немалой проблемой, – признался Антони Либера:
Антони Либера: Главной задачей было сохранение равновесия между оригиналом и высоким современным стилем. И здесь указателем для меня было то, о чем я узнал, работая над переводом Софокла. А именно: что афинская публика два с половиной тысячелетия назад в большинстве своем была неграмотной. Тем не менее, язык Софокла был для этих людей абсолютно коммуникативен и понятен. И это самое важное в отношениях между сценой и зрительным залом. Необходимо взаимопонимание, независимо от того, в какой эпохе мы ставим спектакль. Если мы сегодня ставим Софокла, Шекспира или Кохановского, то между публикой и актерами должны быть такие же отношения, какие были в те времена. Для меня это критерий, которым я руководствовался: чтобы это было, с одной стороны, понятно, но с другой стороны – чтобы не было просторечий, вульгарных слов, которые можно было там вставить в некоторых острых моментах.
- Однако спектакль начинается именно с оригинального текста Кохановского, что явно утомляет актеров, которые это ясно показывают. И наконец, через несколько минут они оставляют эти попытки говорить на старопольском, что очень забавляет публику, и переходят к современному варианту текста. Такое отношение к Кохановскому – это не грех, а вполне оправданная реакция современных людей, – говорит режиссер Мацей Войтышко:
Мацей Войтышко: Жаль, что рядом со мной нет моей жены, поскольку это была ее идея. В одном из наших разговоров она сказала: пусть актеры начнут говорить языком Кохановского, и окажется, что это звучит неестественно, поскольку они сами его не понимают. И так родилась эта идея, которую, я конечно, подхватил, почувствовав, что это будет интересно.
- В то же время сценическая концепция «Приема греческих послов» полностью соответствует классическому принципу трех единств — времени, места и действия. По мнению Мацея Войтышко, экономия выразительных средств в данном случае оправдана:
Мацей Войтышко: Конечно, «Прием греческих послов» является попыткой перенесения греческого театра на нашу почву. Руководствуясь поговоркой, что если отсечь от мрамора всё ненужное, получится красивая статуя, мы оставили на сцене только актеров без особых декораций, поклонились слову, которое так прекрасно звучит, отказались от излишних эффектов. Меньше – значит больше, на первом месте – человек, а не нагромождение декораций. А это вовсе не просто, потому что фантазия бушует, и надо уметь себя сдерживать. Если могу признаться, что меня радует больше всего, то, как Антони Либера, который простым, а при этом необычайно изысканным способом смог донести текст Кохановского по-своему. А я постарался стать невидимкой, чтобы не говорили: ну и срежиссировал!..
- Можно сказать, что «Прием греческих послов» в новой интерпретации открыла молодой публике одно из величайших сокровищ польской литературы. Антони Либера сравнил Яна Кохановского с Шекспиром:
Антони Либера: Можно сказать, что это было мое открытие. Я обнаружил, что это равновеликие авторы. Хотя наследие Кохановского не такое, как Шекспира, и при всех индивидуальных различиях, не стоит спорить, кто из них был бОльшим гением, поскольку это аспект развития данной культуры. Всё-таки англичане в этой области «старше» на 300-400 лет. Расстояние между Яном Кохановским и польским литературным языком «в пеленках», которым можно считать песнь «Богородица», это всего 130 лет. Обратите внимание: с зачаточного состояния до Кохановского – это огромный прыжок. Если мы сейчас отсчитаем 130 лет назад, то получим Сенкевича, Пруса, Выспяньского, чей язык нам понятен, так как он менялся довольно мягко. А тогда?.. Не без причины Кохановски написал эту фразу: «Я поднялся на скалы прекрасной Каллиопы, где прежде не было следа польской стопы».
Автор передачи: Ирина Завиша